Понедельник счастливо провел за городом, а на показы и не пошел. Случился целый день с половиной шикарной осени. Ездил навестить маму, которая никак не выйдет из новой роли дмитровской помещицы. По возвращении застал целый вал ругани в адрес коллекции Лены Супрун. Хочу написать об этом пару строк, пока не остыло.
Показ открывала и сопровождала моя любимейшая подруга и отличная певица Люда Ракета ( ). Судя по видео, шоу от этого много выиграло. Даже если вы не знали ее как клубную звезду в 90х, вам небезинтересно будет познакомиться с ее новой ипостасью — исполнительницы переаранжированных французских стандартов и русского репертуара, осмысленного в духе парижских кафе. Трактовки очень тонкие и исполнение во всех отношениях замечательное.
Теперь о главном. У меня такое впечатление, что многие люди, переступая порог зала показов, вдруг забывают, на что они пришли смотреть. Напоминаю: это сезонный отчет о работе российских дизайнеров, выживающих в российской же индустрии моды. Каждый делает это по-своему. Кто-то на папины деньги от соков и молока нанимает дизайнеров и стилистов, кто-то шьет майки и подмахивает политическим партиям, кто-то корпоративку стряпает, кто-то звезд обшивает, кто-то тратит деньги мужа на изготовление жутковатой вечерки, кто-то выдат откровенную трешнину за авангард и ждет дураков о передовой моде рассказать. Своим модельерским трудом живут очень немногие, сложно это и требует увлеченности. Лена, как раз, из их числа. Она работает так, как будто Сен Лоран с мужем еще никакого прет-а-порте не придумали, маркетинговая мода даже в страшных снах не снилась и массовая одежда за одежду всерьез еще не считается.
Мне по роду деятельности не раз приходилось заниматься калькуляциями работы Домов моделей (так их честнее называть). Потом я даже бросил это делать, поскольку субъективных рисков столько, что концы к концами на бумаге свести можно, а вот гарантировать этого нельзя ну никак. Чего скрывать, российская мода всерьез не нужна никому. Занимаюсь ею профессионально уже скоро 20 лет, поэтому могу говорить об этом прямо. Нет экономической необходимости в производстве дизайнерской одежды в этой стране — ее лучше и удобнее произвести в любом другом месте, где больше сохранилось традиций и квалификации, или же труд дешевле, ткани доступнее, производство надежнее, государство поддерживает индустрию. Единственное исключение составляет работа в режиме авторского ателье, когда создаются уникальные вещи, требующие постоянного авторского присмотра.
Как раз в таком режиме Лена и работает, больше четверти века, наверное. Не просто обшивает — создает модели, занимается почти утерянным в этой стране ремеслом, в традициях мадам Гре и других великих теток держит, так сказать, свечу зажженной. Если вам, по какой-то странной фантазии, пришла мысль искать актуальную моду именно на московских показах, то в соседних залах всегда можно найти коллекции девочек, которые сначала придумывают себе источник вдохновения, потом смотрят европейские недели и со старательностью второкурсниц эту тему разрабатывают. А затем пытаются понять, куда этот вторичный неликвид реализовать, продвинуть отечественную моду. И хорошо еще, если они обладают достаточными пробивными способностями, чтобы убедить одну-две дюжины человек, что имено им стоит платить за такое сомнительное удовольствие кучу денег.
У Лены каждая вещь адресована и востребована: 80% и больше коллекции продается еще до показа, и неформатные, как пишут, тетки — это та самая публика, которая платит за удовольствие приобрести уникальную вещь, сделанную в лучших традициях европейского шитья. Ради этого должен работать любой дом моделей, а не ради самовыражения. Вот такие вещи покупаются, а значит в этой стране именно это является модой. Супрун, как я не раз говорил, создает дамское счастье (abolenkin.livejournal.com/2722.html). Делает это каждый день, из года в год, и не потому, что ей нечем больше заняться, а из любви и вооруженная знанием. А это настоящий бытовой подвиг по любым стандартам. Это человек, который знает об истории моды, историческом крое, материалах, стилизациях и особенностях посадки на разные фигуры почти все. У нее чутье и любовь к вещам и профессии. И если ей хочется рисовать кошек (она, помнится, по году Кошка), это ее право. А Лена бы непременно добавила, что срать она хотела на тех, кому ее кошки не нравятся.