Редкий рокер в начале карьеры видел себя скачущим по сцене после 35. Но все наблюдения намекают на то, что лишь с возрастом рок-звезды начинают получать истинное удовольствие от своей шумной работы. В воскресенье, 2 сентября, Лева из «Би-2» станет мужчиной за сорок, и, кажется, у него нет по этому поводу больших сожалений.
Лучший подарок для взрослого мужчины — это тот, который он сделает сам себе. Лева как увлеченный собиратель маленьких копий немецких и французских авто с гордостью показывает свое новое приобретение — модель легенды 30-хMersedes Blue Goose ручной работы. И миниатюрная машинка не единственное, что занимает музыканта накануне 40-летия. Все лето «Би-2» посвятили туру в поддержку альбома Spirit, третья часть их проекта — «Нечетный Воин» — выходит на финишную прямую, а сразу после отпуска музыканты готовы погрузиться в написание новых песен. Не исключено, что столь занятому человеку просто некогда думать о своем возрасте. Но мы решили ему об этом напомнить и выслушать мысли по самым разным поводам.
— Будет большая рок-вечеринка, или ты суеверный и сорокалетие не отмечаешь?
— Дело в том, что у моего сына Давида день рождения 30 августа, и теперь я, видимо, до конца жизни буду жить в тени его праздника. Это было масштабное событие с приглашением клоунов и дрессировщиков с животными. А свой день рождения я скорее всего отмечать не буду. Может быть, с супругой пойдем куда-нибудь перекусим, но не более. На круглые даты принято приглашать большое количество гостей, а кризис среднего возраста, видимо, в том и заключается, что хочется побыть одному.
— У тебя кризис среднего возраста?
— Трудно сказать. Кризис накатывает каждый год, и бывает трудно определить, который из них среднего возраста.
— И какие симптомы этого страшного недуга?
— Пока ничего пугающего. Если говорить о возрасте, то как себя чувствуешь, так и живешь. И есть прекрасные примеры вроде ребят из Rolling Stones. Они будут постарше меня, но прекрасно себя чувствуют на сцене. Может, им полегче в том плане, что они не дают по сто концертов в год, но все же у них красивая старость.
— Если вспомнить тех, кого в России по праву называют рок-звездами, то окажется, что все они люди уже совершенно не рок-н-ролльного возраста. Печальная какая-то картина…
— Я не изучаю подобную статистику, мое дело простое — пиши музыку и пой песни. Но вообще ты прав. Видимо, что-то пошло неправильно, потому что в конце90-х — начале нулевых дела обстояли куда лучше. Появлялись новые группы, снимались фильмы вроде «Брата», в которых звучала рок-музыка. Но сейчас все как-то измельчало. Возможно, у молодежи просто опускаются руки, потому что профессионально заниматься музыкой здесь означает не только творческую, но сложную продюсерскую работу. Это очень отвлекает от главного. Вот нам повезло, потому что в группе есть Шура, который и художественный руководитель, и по полной программе продюсер, я же в основном занимаюсь творчеством.
— Так получилось, что «Би-2» — хронически модная группа, которая уже много лет звучит весьма современно. Наверное, не просто на пятом десятке постоянно держать нос по ветру?
— Для этого ничего особенного делать не нужно, просто быть в курсе, и тогда будешь говорить на языке, на котором общается современная музыкальная индустрия. И еще мы стараемся все делать качественно, сводим альбомы в хороших студиях с хорошими продюсерами.
— Есть подозрение, что иногда все это важнее для самих музыкантов, чем для их публики…
— Ну я бы так к публике не относился. Потом, если уж говорить огульными фразами, то публику нужно воспитывать. Не прилагая никаких усилий, трудно быть понятым. Если сравнить Стаса Михайлова с «Мумий Троллем», Земфирой, нами, то можно услышать большую разницу. Вот Стас Михайлов свою публику явно не уважает, если предлагает им такое. Конечно, звук — понятие субъективное, и в карьере артиста не всегда играет главную роль, но для нас он важен, и мы не хотим стоять на месте. Все это, наверное, амбиентные разговоры, потому что главным всегда является песня. Но в современном технологическом мире всякие штучки и фишки тоже играют немалую роль. Фантазии нужно куда-то развиваться, и звук — это область, где можно придумать очень много разных интересных решений.
— Когда вы с Шурой начинали играть вместе, у вас было предчувствие, что вас ждет завидная карьера?
— У нас была какая-та внутренняя уверенность в том, что все будет развиваться по подобному сценарию. Возможно, это один из залогов успеха. Нужно верить в себя, и мы совершенно точно знали, что ничем другим заниматься не хотим.
— Почти все лето вы провели в турне и объездили много городов и стран. Можно ли говорить о том, что вы полны оптимизма, потому как убедились в стабильном интересе публики к рок-музыке?
— Люди приходят к нам на концерты, чем мы очень довольны и очень стараемся, чтобы их было еще больше. Рок никуда не денется, и ничего с ним не произойдет. Другое дело, что сейчас раздается очень много голосов по поводу того, что наших людей нужно оградить от всего западного, мол, это опасно, уничтожит русскую культуру. А это же неправда. Разговор-то идет только о том, чтобы хорошо делать свое дело. Мы не против русской культуры, мы против халтуры, которая заполонила и эстраду, и кино, и телевидение. Но почему-то некоторые общественные деятели думают, что ситуацию можно исправить путем запрещения достижений демократического общества.
— Наверное, самая большая проблема для рок-группы — это смена состава. Все-таки между участниками таких коллективов складываются почти родственные отношения, и ротация музыкантов проходит весьма болезненно. Состав «Би-2» менялся неоднократно. Были какие-то серьезные причины, по которым тебя и Шуру не устраивали коллеги?
— Состав, который остался в Австралии, не приехал сюда по бытовым причинам. Год, а то и больше мы слонялись по съемным квартирам, и приглашать в не самый комфортный мир западного человека было как-то неудобно. И к тому же это очень большая ответственность срывать людей с места в ситуации, когда перспективы, мягко говоря, неясны. Мы набрали состав здесь, и люди, которые с нами играли, очень нам помогли. Они все из старой гвардии, весьма уверенно себя чувствовали на сцене, и для нас, тогда еще довольно зеленых музыкантов, это было важно. Но прошло время, и разница в возрасте начала сказываться. Мы всегда хотели соотноситься со временем, и стало понятно, что коллектив нужно омолаживать и возрастом, и мозгами. Хотя это, конечно очень, тяжело.
— Сейчас все стабилизировалось или со временем вам с Шурой могут понадобиться другие люди?
— Сейчас я очень всеми доволен. У нас прекрасные коллективные отношения, что очень важно на гастролях. Все друг к другу притерлись, а с Яном Николенко мы сделали вместе последние три альбома.
— Ты жил в разных, в том числе весьма комфортных странах, но в итоге выбрал Россию со всей ее спецификой. Это произошло по причине того, что ты поешь и сочиняешь на русском языке, или в России тоже есть своя прелесть и красота, которую, наверное, можно рассмотреть со стороны?
— Мы всегда ориентировались на русский язык и предполагали, что именно в России будем заниматься музыкой. Хотя, если бы мы остались в Австралии и вкладывали в Chiron столько энергии, сколько мы вкладываем в «Би-2», я уверен, что она стала бы там довольно известной группой. И все к тому шло. Но мы хотели писать и исполнять песни на русском языке и играть их не для эмигрантов. Так что приоритетов мы своих не меняли.
— Если все-таки говорить о других странах, то где тебе комфортно?
— Я часто бываю в Риге, где у нас много родственников, потому что жена у меня рижанка. Мы регулярно наведываемся в Прагу, где очень любим гулять. А вообще я люблю открывать для себя новые места, планета большая.
— Гарик Сукачев как-то сказал, что в семье одной рок-звезды более чем достаточно. Ты с ним согласен?
— До момента, когда дети подрастут и смогут самостоятельно принимать решения, пройдет еще довольно много времени. Если наши отпрыски проявят интерес к музыке, то я как человек, наступивший на все грабли, готов рассмотреть все амбиции, возникающие у молодых людей, и попытаться различить, где что-то стоящее, а где блажь, и сказать вовремя: «остановись».
— Наверное, после многих лет занятий музыкой бывает трудно испытать от нее восторг. Ты еще можешь наслаждаться роком и чем-то еще как потребитель?
— Я даже регулярно это делаю, за что большое спасибо Шуре. Я, как правило, отдаю ему свой i-Pod, он мне закачивает то, что считает достойным внимания, благо вкусы у нас совпадают, и я обеспечен музыкой и на гастролях, и в отпуске, куда сейчас отправляюсь.
— Насколько я знаю, вы сейчас приступаете к наброскам для новой пластинки. Общественные настроения в стране как-то повлияют на будущие песни?
— Вряд ли. Те, кто поет на социальные темы, как правило, пишут об одном и том же. И все эти песни меня немного раздражают тем, что призывают к чему-то большие массы людей, на мой взгляд, творчество — очень эгоистичная деятельность, особенно если речь идет о музыке. Я не хочу никого никуда вести, мне гораздо интереснее рассмотреть в песнях самого себя с разных сторон.
— Я пытаюсь вспомнить, выступали ли вы на политических акциях разных партий, и в голову ничего не приходит. Не выступали или просто удачно это замаскировали?
— Бывали грешки. Но мы довольно быстро поняли, что это очень неприятные вещи. У компромиссов все-таки тоже есть определенные пределы.
— И последнее, тебя когда-нибудь посещали страхи на тему того, что ты больше не напишешь ни одной песни?
— Конечно. Бороться с этим можно весьма банальным способом — сидеть и работать. Если не работаешь, то в голову ничего не придет.
материал: Илья Легостаев