Обнажение… Складывается ощущение, что когда модельер слышит это слово, его зрачки расширяются, сердце чеканит ирландский степ в ускоренном режиме, а руки бросаются кроить очередное «голое платье» или полупрозрачный топ, мимикрирующий под цвет кожи. По правде говоря, такими выкрутасами теперь мало кого удивишь, поэтому некоторые из маститых дизайнеров освоили дисциплину «Анатомия человека» и принялись переносить знания о строении и топографии органов, органных систем и организма в целом на подиум. Откуда растут ноги у тенденции и как она реализовалась в коллекциях Весна-Лето 2023, рассказываем ниже.
Черепа, скелеты от кутюр и некрогламур
В начале 90-х немецкий философ и теоретик культуры Вальтер Беньямин предоставил на пробу довольно ироничную цитату «Мода — не более чем пародия на аляповато наряженный труп». Вы могли подумать, что речь идет о манекенщицах с РПП или деградации дизайнерской фантазии, которая вместо придумывания оригинальных инноваций воскрешает образцы стиля прошлых эпох и втридорога продает шнурки от кроссовок под видом сережек Отчасти это правда, учитывая, что с начала XXI-го века на страницах журналов и в рекламных компаниях появляются супермодели и звезды с мрачным выражением лица в тим-бертоновских декорациях, в которых не в восторге оказаться даже те, кто получил роль выжившего героя после прохождения теста «Кто ты в фильмах ужасов». Балансировать между жизнью и смертью осмелились многие деятели кутюра и fashion-фотографии, и как показала практика, романтизация костлявой продавалась лучше, чем позаимствованные у Чеширского кота оптимизм и улыбка. Кто стал первым амбассадором подобной романтизации? Конечно, черепа и их частый попутчик — стиль милитари.
У человеческих черепа и скелета богатая культурная биография, полная символических значений, начиная от memento mori и предупреждения об опасности и заканчивая оккультизмом и актами бунтарства. Мистика и потустороннее на протяжении веков примагничивали любопытство леди и джентельменов, а благодаря одежде, аксессуарам, предметам интерьера и другим материальным атрибутам стиля с косточками к ним можно было прикоснуться без риска нечаянно столкнуться с мертвецом во время спиритического сеанса в полнолуние
Плюс наложилось неугомонное стремление тормошить аудиторию, когда та заскучала и с придыханием выдавала жалобы наподобие «везде одно и тоже». В моде такая проблема возникает особенно часто, если учитывать что любая перспективная сумка вроде реинкарнированной сэдл от Dior за считанные месяцы приобретает статус it-bag и появляется в гардеробе каждой уважающей себя потребительницы люкса.
И вот тогда на авансцену выходит жутковатый прием под названием «Смещение», которое позволяет дизайнерам использовать произвольные, причудливые и непоследовательные мотивы, образы и предметы в изделиях вне связи с рациональностью, упорядоченностью и логикой. Причем не так миленько как парижский кутюрье Унгаро, сшивший вечернее платье из мячиков для пинг-понга, а что называется по хардкору — из волос, крови и костей. К счастью, не всегда настоящих, ведь главная опора — не отчет патологоанатома по вскрытию жертвы Ганнибала Лектора, а лишь иллюзия.
Так обожала делать Эльза Скиапарелли, водящая дружбу с художниками сюрреалистами, которые представляли привычные вещи в тревожном контексте. Яркий образец — платье-скелет 1938-го года, созданное совместно с ее компаньоном Сальвадором Дали. Шокирующий вечерний наряд, повторяющий очертание женского тела, был сшит в технике жаккардового пике из черного матового шелка. Дизайнеры-современники отреагировали на монструозное творение Эльзы с ярым негодованием: «Кости» выпирали сквозь два слоя ткани, а сзади тянулся позвоночник, который становился более рельефным за счет белой подбивки. При этом силуэт платья проникся уважением к фасонам того времени — закрытый до пола, с облегающими линиями, ярко выраженной линией плеч и длинными плотными рукавами.
Тогда скелету посчастливилось стать разовой акцией во славу искусства, хулиганством одного человека, который лишь припугнул разок и добродушно отпустил. Но костлявому полководцу суждено было вернуться ради соблазнения масс и сделать свое лицо амбассадором бунтарских настроений.
С 1960-го года различные музыкальные субкультуры металла и гранжа, скинхеды, панки и другие маргиналы присвоили себе военные символы смерти, используя их в качестве рупора отчаяния, ярости и разочарования в ценностях современного мира. Они стали носить изображение черепа, дабы бросить вызов смерти, что априори повышало уровень крутизны.
Процесс разрушения «хорошенькой моды» все набирал обороты, а к 1990-м и 2000-м достиг апогея благодаря дизайнерам- концептуалистам. Александр Маккуин, Мартин Маржела, Хуссейн Чалаян, Viktor & Rolf, Джанни Версаче и Ирвис Ван Херпен делали упор на скрещивание красоты, секса, смерти, распада и нездорового тела. Перевоплотили полные жизни и притягательности тела моделей в подобие мертвецов и образовали новый тренд — некрогламур. Кстати, эротический аспект и эстетика при этом сохранились. Именно поэтому мало кто испытывал отвращение, когда рассматривал снимки с подиума, рекламные компании и стилизованные в журналах съемки, эксплуатирующие восхищение жуткими изображениями.
На данный момент все углы еще больше сгладились, поскольку на показах торжествуют нулевые, где на место сложносочиненному крою и многослойности пришли минимум ткани и бесшовные лонгсливы в паре с микро-юбками и спущенными джинсами из переработанных тканей. Кожа да кости остались, а какие еще приемы анатомии используются, мы сейчас узнаем.
Рентгеновское зрение
После трагической кончины бессменного директора Off-White Вирджила Абло в 2021 году на должность арт-директора был назначен его давний друг Ибрагим Камара. В разговоре с журналистами перед показом он сказал, что новая коллекция прославляет наследие Абло, его страсть к детализации и исследованию человеческого тела. С помощью стежков прорисовывалась контурная карта мышц и органов, а распечатанные рентгеновские снимки повторяли трюк на костюмах, одежде из денима и водолазках. Блики на ткани создавали реалистичную динамику, как будто скелет и другие просвеченные внутренности нежданно-негаданно освоили тонкости модельного виляния бедрами.
Откройте глазки
Летом 1992 года вся лондонская пресса только и писала о выпускной коллекции Александра Маккуина «Джек Потрошитель преследует своих жертв», оформленной с театральной аллюзией на тьму, порочность и смерть. Впоследствии троица доскональна пропитала ДНК бренда и сопровождала его годами. Преемница Маккуина Сара Бертон заигрывает с ними менее радикально, подкрепляя гламуром в его классическом понимании — рюшами, разновеликими подолами и бантами. Правда, с глазами.
По словам Сары, «каждый глаз — уникальный символ человечества, он абсолютно индивидуален как отпечаток пальца». Увеличенные отпечатки и окаймленные рафией изображения радужки, зрачков и ресниц, вкрапленные в платья и костюмы-двойки убеждают: «Перестаньте ходить с закрытыми глазами и опущенными веками. Смотрите друг на друга, признавайте человечность и проявляйте заботу».
«Я препарирую женщину»
Кристофер Кейн в очередной раз продемонстрировал свою одержимость анатомией женского тела. Даже в саундтреке к показу звучали слова «Я препарирую женщину. Препарирую ее наилучшими возможными способами. Это криминалистика. В хорошем смысле!». Здесь проявился вкус модельера к сомнительным материалам в сочетании с милыми и невинными, восхваление секусальности и любовь к арт-принтам. На одном из виниловых платьев, украшенных цветами, была вырезана пара рук с медицинской иллюстраций и играла она роль пояса. В случае с платьем-комбинацией кисти перекидывались через плечи и заботливо прикрывали грудь. А спустя пару выходов на поверхность гардеробных изысканий вылезла нижняя конечность в сагиттальной плоскости.
