О генетической взаимосвязи моды и искусства написаны миллионы статей, однако любознательный ум всегда стремится отыскать научную новизну даже там, где казалось бы уже все исследовано. Источником поразительных открытий, где в центре сюжета наряды вальсируют с художественным произведениями, стала женщина, чей стиль и биография сотканы из культурного и вестиментарного наследия. Наследия той стороны света, в направлении которой вращается Земля.   

Татьяна Христофоровна Метакса — лицо Государственного музея Востока. Ее жизнь пронизана волшебством ориентализма, и оно распространяется не только на профессиональную деятельность, насыщенную множеством регалий и прогремевшую на весь мир, но и облик, который олицетворяет магнетизм этнического стиля. 

Эксклюзивно для MODA.RU Татьяна Христофоровна рассказала о своих взаимоотношениях с модой, встречах с великими модельерами и уморительных ситуациях, ставших жемчужинами в сокровищнице воспоминаний благодаря монгольским шапочкам, тюбетейкам и хаори.

Начнем на философской ноте. Как вы считаете, какие модельеры проявили наибольший интерес к ориентализму?

Если перенестись на столетие назад, то первым кто приходит на ум – это Поль Пуаре. В начале XX-го века, когда Париж рукоплескал «Русским сезонам» Сергея Дягилева, он под впечатлением от балетов «Жар Птица», «Шахерезада» и «Клеопатра», заразил столицу Франции востоком. Реформировал женский силуэт и ввел моду турецкую юбку-шаровары, чалму с эгретами и абажуро-образные юбки. Однако у меня есть история интереснее, когда я лично соприкасалась с гениями мира моды. 

Это произошло в начале нулевых, когда в России случился взлет глянцевых журналов. Вышли первые номера отечественных Vogue, Elle и L'Officiel. Я часто становилась героиней светской хроники, посещала модные показы, которые яркими вспышками загорались в шатрах на Красной площади и павильонах перед Новой Третьяковкой. И вот в 2001 году мой знакомый, известный в московских художественных кругах арт-деятель Пьер-Кристиан Броше, звонит и говорит, что ко мне в гости напрашивается Джон Гальяно. Я конечно очень рада, но главное, чтобы не домой, а в музей. 

Беседа состоялась. На том самом диване, где сейчас сидите вы. Гальяно очень интересовался деятельностью Государственного музея Востока, он походил по нашей экспозиции, вечером мы отобедали ресторане «Пушкин», а на следующий день я устроила выезд в наше старое здание на Курской, где располагались фонды. Попросила хранителей показать среднеазиатские, кавказские и другие костюмы. Джон с удовольствием их осмотрел и остался в восторге. Кстати, визит модельера был не официальный. Если бы журналисты узнали, что у меня на диване сидит Гальяно, они бы начали брать музей штурмом.

А кто был вторым гением мира моды, с которым вы лично познакомились?

Жан-Поль Готье, чей визит в Москву пришелся на 2010 год. Долгие годы он лелеял мечту устроить показ на железнодорожной станции и изначально планировал осуществить задумку в здании Лионского вокзала, но в итоге выбрал наш Казанский. Коллекция была посвящена мексиканским джунглям, так что там было все – от потертых джинсов и сомбреро до юбок с драпировкой в форме пальмовых листьев. Этот мне очень понравился.

После Готье захотел посетить музей Востока. Я лично провела ему экскурсию, а еще посоветовала сходить в Музей декоративного искусства на Делегатской, чтобы он смог прикоснуться к русской культуре и прочувствовать ее.

Какие отношения у вас сложились с отечественными дизайнерами?

Я со многими хорошо общалась, но самые теплые с Вячеславом Михайловичем Зайцевым. Мы дружили, он приглашал меня на свои выставки и показы, поздравлял с Днем Рождения. Я невероятно любила его за искренность, искренность не только в жизни, но и в творчестве. Он – действительно воплощение русского стиля и успешно транслировал его в массы. Помню, как в одном модном журнале вышла статья, посвященная людям, которые не носят джинсы. Догадываетесь, кто был главными героями?  Зайцев и Татьяна Метакса!

 

Вы ни разу в своей жизни не носили джинсы?

Носила и очень давно —  аж в 1977 году.  Точнее это были не джинсы, а очень красивый джинсовый костюм, который я купила в магазине «Березка» Он отправился со мной в Сухум. Прогуливаюсь я, значит, одна по набережной, никого не трогаю, и тут на меня начинают со всех сторон набрасываться местные модники, умоляя продать этот костюм. За любые деньги! Но я осталась непреклонной. Тогда, но много лет спустя все равно его продала. 

Вы прославились своим этническим стилем, который буквально пересказывает портновские, декоративные и ювелирные традиции японской, китайской, индийской и арабских культур. Расскажите, как он эволюционировал, и как проявилась ваша любовь ко всему восточному?  

У меня каким-то чудесным образом сформировался свой неповторимый стиль. Самое интересное, что я ничего специально не выдумывала и не планировала. Жила себе да жила. Хотя знамения, предсказания и даже какие-то предчувствия были. Когда я училась в шестом классе, в школе давали карнавал. Мой папа Христофор Фёдорович Метакса закончил Плехановский институт и работал товароведом по тканям И вот прямо перед праздником он принес домой большой отрез индийской ткани. Меня в нее обернули, задрапировали наподобие сари и нарисовали на лбу красную точку, так что на карнавале я дебютировала в качестве индианки. Это и было начало.  

Интерес расцветал постепенно. В начале 80-х на берегу Москва-реки открылся магазин, где можно было приобрести индийские наряды. Я его часто посещала. Мало помалу внедряла экзотику в свой образ, но к концу 90-х любовь к восточному стилю разгорелась и полностью захватила меня. В гардеробе стали появляться различные головные уборы – тюбетейки, тюрбаны, шапочки и фески.  А еще в Москве был мой любимый магазин «Шон», где я пополняла свою коллекцию чудесными японскими и китайскими нарядами. Знакомые подхватили тренд, привозили мне из путешествий еще больше диковинок и продолжают это делать до сих пор. Позади вас как раз новинки – тюбетейка из Ташкента с узорчатой вышивкой  и колоритный зеленый халат из Узбекистана. 

К слову, когда в Государственном музее Востока открывается новая выставка и она, например, посвящена искусству Японии, я отдаю ей дань уважения, облачаясь в один из элементов традиционного костюма. Например, на открытии выставки «Красавицы и воины Тиканобу» я надела черное хаори.  Это такая японская накидка прямого покроя без пуговиц, надеваемая поверх кимоно.

Важно добавить, что это никогда не будет полный костюм, лишь элементы, но эти элементы настолько могущественные и красноречивые, что вы сразу понимаете, о какой стране идет речь.  

А как люди реагируют на ваши образы?

Совершенно по-разному, но в основном положительно. Я не каждый день так одеваюсь, иногда мне нравится просто длинные юбки и винтажные шляпки наподобие тех, что носили девушки в начале XX-го столетия. Но если я все-таки прогуливаюсь по улице, например, в тюбетейке, прохожие часто шепчутся «Смотри, смотри, идет Музей Востока». В такие моменты я представляю себя старинным зданием нашего музея, который гордо шествует по миру.

Однако было в моей жизни пару смешных историй, когда люди были не готовы к такой экзотике. Первая произошла в 1996 году. Конец мая, суббота. Я прогуливалась в Главном ботанический саду в розовой накидке и монгольской шапке малгай с шишкой на макушке. Домой решила поехать на метро. Спустилась, села в абсолютно пустой вагон. И тут заходят две молоденькие девушки, по виду приезжие, и садятся прямо напротив меня. Как только они разглядели мой наряд, в особенности эту шапку, обе начали хохотать и чуть ли не кататься по полу. А я нисколько не смутилась, даже обрадовалась! Но так получилось, что после этого в метро я больше не заходила. 

Вторая история еще смешнее и пришлась на 2003 год. В день России, 12 июня, нас с мужем пригласили на чайную церемонию в Японском саду на ВДНХ. Меня часто приглашали на подобные мероприятия после командировок. Я оделась как подобает случаю: в японские шаровары Хакама, туфли на толстых высоких подошвах, купленные в Киото,  сверху накинула корейскую куртку и завершила образ тюбетейкой, поскольку было прохладно.

После церемонии, только вдумайтесь, мы пешком дошли от чайного домика до Площади трех вокзалов. Да, именно настолько вставляет настоящий японский чай. Сели в троллейбус, чтобы доехать до Бауманской. Троллейбус пустой. Через несколько остановок заходит парочка. Люди как люди, молодые парень и девушка. Я сижу у окна, всматриваясь в проносящиеся мимо улицы. Коля, мой муж, сидел рядом и видел, что тот парень глазел на меня без всякого стеснения. Видимо, настолько его шокировал этот диковинный образ, ничего подобного он никогда не видел. 

И вдруг я слышу голос его спутницы: «Сними шляпу, дура, не позорь Москву!». Я в недоумении поворачиваюсь к Коле и спрашиваю «А кому это?». Он смеется и говорит: «Тебе!». Через остановку сладкая парочка вышла, а спустя годы я рассказывала эту историю журналистам с первого канала. Думаю, та девушка не раз могла видеть меня по телевизору. Жаль, она не знает, что такое тюбетейка.  

Давайте снова окунемся в прошлое. Вы много рассказывали о членах своей семьи, которые были деятелями культуры и искусства. Вы помните, как они одевались, и повлияло ли это на ваш вкус в одежде?  

 Я происхожу из семьи Георгия Дионисовича Костаки, великого собирателя русского авангарда, которого сравнивают с Третьяковым и Щукиным. В Третьяковской галерее есть отдельный зал, посвященный его наследию, а недавно вышел каталог, рассказывающий о замечательной коллекции, подаренной им Советскому Союзу. Георгий Дионисович – чистокровный грек. У его матери, то есть моей прабабушки, дожившей до 95 лет, в паспорте значилось, что она – жительница королевства Эллинов. Мой папа Христофор Федорович Метакса – родной племянник Георгия Дионисовича. Сколько себя помню, он всегда одевался супер стильно и даже немного богемно, напоминая театрального или кинорежиссера, хотя был далек от этих профессий.

В давние советские времена в Москве существовали магазины «Березка», где за валюту можно было приобрести модные импортные вещи. Благодаря тому, что Георгий Дионисович и его старший барт Николай Дионисович имели иностранное подданство, у моей семьи была возможность одеваться там.

 

Моя мама, Евгения Ивановна Богданова, в чьих жилах текла польская, украинская и немецкая крови, происходила из той породы домохозяек, которые выглядели как жены послов. В послевоенные годы у нее было несколько личных портных, которые шили потрясающей красоты платья. 

К сожалению, папа не застал мое модное восхождение. А вот мама – да. Причем каждый раз, когда я приносила домой очередной гламурный журнал, где опубликовали статью обо мне или фотографию, она удивлялась и говорила: «Неужели  писать больше не о ком?»

С какой эпохой в истории моды вы чувствуете родственную связь?

 Скорее всего мой ответ покажется вам странным. учитывая, сколько кровей во мне намешано и весь мой восточный эпатаж. Я могу долго любоваться царскими нарядами. Я отдаю должное пышным помпезным платьям XVII-XVIII веков, но для меня идеальный образ – это «Курсистка» кисти Николая Ярошенко. Юная студентка в строгом платье с белым воротничком, теплой шоколадной курточке, опоясанной кожаным кушаком, поверх которой наброшена клетчатая шаль, защищающая от холода. И все это дополняет маленькая «курсисткая» шапочка.

Возможно здесь сказывается мое увлечение буддизмом и дзен буддизмом. И японская философия  «ваби-саби», согласно которой красота заключается в простоте. Мне действительно очень близки наряды девушек-институток конца XIX-столетия. Белые блузы, черные юбки до щиколотки, маленькие шляпки-канотье — так лаконично, элегантно и вместе с тем шикарно. 

Кстати об узорах и орнаментах. Часто в ваших образах присутствуют сразу несколько активных этнических принтов. Как вам удается их так гармонично сочетать? 

Я продумываю все заранее. Каждый вечер тщательно подбираю одежду и украшения, ориентируясь на расписание следующего дня. Будет ли открытие выставки или встреча какой-то делегации или может я пойду куда-то кроме работы. Планирование очень помогает, но думаю большую роль играет интуиция, смелость и вкус.

В вашей одежде, украшениях и аксессуарах слышится эхо дальних странствий и воспоминания из ваших путешествий. Кажется, что у каждой вещи есть своя увлекательная биография. Можете выбрать один или два любимых предмета вашего гардероба и рассказать, где вы их приобрели?

Вы уже догадались, что у меня богатая коллекция хаори, но одно из них действительно особенное и ,пожалуй, самое любимое. Спереди совершенно обыкновенное хаори нежного лавандово-голубого оттенка, но если я повернусь к вам спиной, вы увидите шедевр. На ткани бушует «Большая волна в Канагаве»  – знаменитая гравюра японского художника Кацусики Хокусая. Это хаори я приобрела в 1999-м году в одном из крупных универмагов Токио, когда в первый раз посетила Японию в составе делегации.

А в музее Востока проходили выставки, посвященные национальным костюмам разных стран и истории моды?

Когда мы организуем различные выставки, залы украшаются в соответствии с концепцией и часто дополняются историческими костюмами. Например, в середине 90-х проходила выставка, посвященная национальному корейскому костюму, После многие привезенные экспонаты — ханбоки, запашные кофты «чогори», мужские халаты «турумаги», парадные одеяния знати с многоцветной вышивкой, головные уборы и украшения – были подарены музею. Сейчас вы можете полюбоваться ими в нашей основной экспозиции. 

А еще несколько раз в интерьерах  нашего музея проходили показы. В 2007 году на персональной выставке Зорикто Доржиева «Степная история» состоялось небольшое дефиле, где модели демонстрировали бурятскую моду в современном прочтении. 

10 июня 2019 года вьетнамский дизайнер Минь Хань устроила незабываемое шоу в рамках перекрестного года Вьетнама в России и России во Вьетнаме. Там можно было увидеть традиционные аозай из шелка с изображением башен московского Кремля и других российских архитектурных памятников, костюмы с этническими мотивами и платья из натурального шелка и парчи.

Что вы можете посоветовать нашим читателям, которые находятся в поисках своего уникального стиля?

От всего сердца хочу пожелать в первую очередь сосредоточиться на том, чтобы вы чувствовали себя комфортно. Не только физически, но и эмоционально. Когда вы надеваете те или иные вещи, у вас не должно возникать вопросов наподобие «Зачем я это делаю, если на самом деле меня это раздражает или вообще не нравится?».  Остервенелая погоня за тенденциями в целом бессмысленное и неблагодарное занятие, если подсмотренный или срисованный образ не находит отклика в вашем сердце. Ваш стиль – это продолжение вашей яркой индивидуальности и он должен соответствовать вашему внутреннему содержанию, а не копировать чужое. И конечно, важно соизмерять желания с возможностями.