На риторический вопрос Дэниела Розберри после недавнего показа Schiaparelli: “Я так устал от того, что все постоянно приравнивают современность к минимализму: разве новое не может быть проработанным, быть барочным, быть экстравагантным?”, - Алессандро Микеле мог бы безмолвно ответить своей дебютной кутюрной коллекцией для Valentino. Странно сейчас ожидать от него минимализма, ведь он словно создан для кутюра по-итальянски: громкого, заметного и содержательного.
Шоу проходило под сводами Palais Brongniart, дворца XIX века и бывшей фондовой биржи, построенной по приказу Наполеона Бонапарта.
Гости получили пригласительные в виде мыла ручной работы (произведенные Saponificio Varesino специально для модного Дома) в лаконичной коробке, утопающего на атласной подложке. Приглашенные отмечают приятный, но резкий, “головокружительный” аромат, который еще больше подогревал ожидание самого шоу.
На front row сидели преданные поклонники творчества Микеле: от Карлы Бруни и Элтона Джона до Демны Гвасалия.
Пластиковый пакет в руках и тапочки, в которых появился Демна — жест, отражающий его философию смешения банальности с роскошью, создающий контраст, побуждающий к размышлениям о самом смысле моды. Еще один повод переосмыслить границы между искусством, модой и повседневной жизнью, бросая вызов условностям и стимулируя дискуссии.
На каждом стуле гостей ждала кипа бумаг, размером с диссертацию, где собраны все референсы Микеле: от отсылок, охватывающих историю Франции XVIII века до итальянского кино; от культурных влияний стран, далеких от Парижа до элементов личной жизни дизайнера.
Несмотря на весь объем и разнообразие информации, модельер сумел объединить это в одной коллекции.
Исходным пунктом в “головокружительном” fashion-путешествии Алессандро Микеле стало произведение “Vertigo” философа-семиотика Умберто Эко. В нем рассказывается о феномене списков и стремлении людей их создавать.
“Сорок восемь платьев — сорок восемь списков. В каждом списке сосуществуют как материальные, так и нематериальные элементы: измеримые пропорции, эмоциональные нити, живописные отсылки, товарные примечания, биографические лоскуты, кинематографические сплетения, цветовые геометрии, философские швы, музыкальные знаки, символические узоры, языковые вышивки, ботанические фрагменты, визуальные архетипы, исторические ткани, повествовательные интарсии, реляционные узлы и так далее”, — объяснил Микеле в своем письме.
Романы Умберто Эко изобилуют списками, но он четко разделяет списки на “практические” (конечные) и “поэтические”(незавершенные). Так, примером эталонного “поэтического” списка для него является щит Гефеста из песни “Илиада”.
“Иными словами, завершенные формы создаются при условии уверенности в собственной культурной идентичности, а списки выстраиваются в том случае, когда, оказавшись перед лицом целого ряда еще разрозненных явлений, культура в них-то и пытается эту идентичность обрести. Или же когда традиционные формы перестают быть бесспорными.”
Помимо итальянского философа, один из наиболее часто цитируемых источников Микеле — “Орландо”, путешествующая во времени главная героиня Вирджинии Вулф, которая меняет века и пол — теперь понятно, откуда в коллекции столько “странствий”: от пастельных ярусных платьев Марии-Антуанетты с декоративными украшениями до стиля гарсон Марлен Дитрих.
В коллекции не обошлось и без эзотерических отсылок: почти монастырская коричневая бальная юбка, которая берет пример с Хильдегарды Бингенской, бенедиктинской аббатисы, писательницы, поэтессы и композитора, жившей в Германии XII века.
Еще одним из источников вдохновения для Алессандро послужила картина Франсуа Кенеля «Жанна де Бурдей с одной из дочерей» 1593 года, которая, кстати, висит в столовой его римского дома. Дизайнер отправил фото команде и сказал: “Давайте начнем отсюда. Возможно, мы далеко уйдем от этого, но давайте начнем”.
Действительно, они с командой ушли далеко в творческих скитаниях, но референс объясняет обилие кринолина и пышных белых воротничков, в лучших традициях Викторианской эпохи.
Место вдохновения дизайнера - его квартира в Риме:
Когда темный занавес приоткрылся, по экрану “побежали мысли” из головы творца и все замерли в ожидании. Справа на сцене появилась первая модель в платье “Арлекин”, выполненное из тюля с рюшами и плетеным корсажем, со струящимися рукавами, которая медленно проследовала в центр на отметку “+”. Пронзив зал своим взглядом, она удалилась через левую сторону.
Платье «Арлекин», Микеле блестяще интерпретировал, взяв за основу архив Valentino 1992 года авторства Гаравани. Кстати, в 2014 году Пьерпаоло Пиччоли и Мария Грация Кьюри также представили свой вариант легендарного платья из воздушного шифона.
Когда Микеле пришел в бренд, Якопо Вентури (CEO) сказал ему, что Valentino - не пустая коробка, и нельзя делать то, что хочется, ведь есть огромные архивы. Но глядя на коллекцию, становится понятно, как глубоко работал новый креативный директор с наследием самого Гаравани. Он точно черпал вдохновение у Валентино 70-х и 80-х, что наглядно демонстрируется обилием роскоши и шика.
Чтобы понять это, вспомним вечеринку в честь 46-го дня рождения Валентино Гаравани, которая прошла 11 мая 1978 года в легендарном нью-йоркском клубе “Studio 54”. Тематикой вечера было цирковое представление. Под куполом исполняла трюки прекрасная акробатка, танцпол был усыпан песком и превратился в манеж, а для цирковой вечеринки режиссёр Федерико Феллини подарил «Студии» костюмы из своего фильма «Клоуны».
(На фото работы Алессандро Микеле и архивы Valentino авторства самого Валентино.)
На протяжении всего шоу оперный голос исполнял скорбную соборную песню, которая периодически резко сменялась на техно, что делало “путешествие” по эпохам и мирам еще более реалистичным для зрителей. Финал прошел под драматичную композицию “Танец рыцарей” из балета “Ромео и Джульетта”.
Работая над коллекцией, модельер вдохновлялся многими культовыми личностями, событиями и вещами. В его списках упоминаются Шекспир и немое кино, Мария-Антуанетта и хиппи, венецианские карнавалы и Роксолана, таро, георгианские панье и викторианские кринолины. Отсюда изобилие рюш, сложных вышивок, восхитительные тюдоровские жабо, расшитые гобелены, борцовские маски, украшенные драгоценными камнями, а также фирменный цвет Red Valentino - дань господину Гаравани и его ранним работам. Настолько величественного и пленительного зрелища было сложно даже представить!
Сложно подобрать слова, чтобы охватить масштаб этой коллекции. Кто он, Алессандро Микеле? Художник, режиссер, историк? Как объединить так много эпох и культур, людей и событий?!
Каждая деталь коллекции бесценна с точки зрения вложенного труда и красоты исполнения. Например, стелька туфель — ландышевый кутюр Валентино Гаравани из коллекции Института костюма Метрополитен-музея, 1968 года.
Некоторые упрекают его в несовременной интерпретации моды, но кружевные колготки с цветочным узором, расшитые бисером и декорированными камнями - это тот элемент, который обратил бы на себя внимание даже в минималистичном образе. Но в “энциклопедии” Алессандро - это лишь один из томов.
Мельчайшие детали коллекции могли бы занять почетные места как произведения искусства в галерее Лувра. Вышивка из камней и жемчуга, колготки, плетенные из золотых нитей - высокое искусство, не иначе.
Безусловно, шоу было очень кинематографичным (кстати, режиссером стала Никки Петерсен). Интересно, что мать Микеле была художником по костюмам на знаменитой киностудии Cinecitta, которая носит звание “итальянского Голливуда”. Он провел большую часть своего детства, роясь в ее гардеробе, завороженный шуршащей тафтой и сверкающими блестками.
Финал шоу абсолютно соответствовал названию коллекции: модели, словно короткие вспышки, мелькали на подиуме, что создавало некую иллюзию. Эти образы - галлюцинации, которые вспыхивают в воображении на секунду и вновь исчезают.
Все ждали ответа, что же последует за “суммой” (знак “+” на подиуме) 48? Но Микеле не захотел ставить точку, а написал многообещающее “etcetera”, что означает лишь многоточие в этой истории.
“Он поклонился, занавес опустился, и шоу закончилось для нас — но, конечно, не для визионерской Высокой моды Микеле. Да здравствует новый Valentino! И да здравствует мода, которая действительно волнует.” - заключил Чендлер Тригаскес.
Дебютная коллекция Алессандро Микеле для Valentino вызвала много споров в профессиональном поле. Одни критики считают ее вершиной кутюрного творчества, другие - лишь перформансом, без которого от коллекции не осталось бы ничего особенного. Анализируя, многие сходятся во мнении, что его подход к дизайну перенасыщен деталями и не сдержан.
Поклонники ценят Алессандро за его романтический и театральный подход, другие считают, что он пытается переделать устаревшую эстетику, не способную соединиться с потребностями и вкусами настоящего.
Принято сравнивать Gucci времен Микеле и нынешний Valentino, но почему бы не воспринимать их, как составляющие части пути самого дизайнера, его путь?! Безусловно, можно проследить почерк мастера в коллекциях для этих Домов, но можно ли считать это негативным явлением?
В работах Алессандро Микеле и Валентино Гаравани чувствуется ощутимая разница. Если Микеле славится своим театральным и, зачастую, вычурным стилем, то синонимами имени Гаравани стали элегантность и утонченность.
Приход нового креативного директора принес Valentino творческий хаос, наполнивший настроением театра и карнавала с элементами фантасмагории.
Микеле подходит к своей работе с глубоким пониманием того, что творчество приходит с риском, как в жизни, так и в моде. Он рассматривает риск как важный элемент роста и эволюции в своих проектах. "Вы принимаете красивые риски, но это риски. Я также нравлюсь себе за то, что я сделал неправильно. Теперь, когда я большой мальчик, мне нравится Алессандро, который сделал так много неправильных вещей», - поделился дизайнер в интервью для BoF.
