Джон Гальяно вернулся. За почти полтора года в Maison Margiela его коллекции получались довольно сдержанными и не впечатляли ни байеров, ни журналистов. Но, возможно, именно столько времени ему понадобилось, чтобы реабилитироваться и снова заявить о себе как о гениальном художнике и дизайнере. Показ Maison Margiela весна-лето 2017 окончательно подтвердил, что британец вернул былую форму. Его кутюрная коллекция произвела настоящий фурор: «Это были самые продолжительные аплодисменты на этой Неделе моды», - написала Ванесса Фридман, редактор моды The New York Times.
Присутствующие отметили не только возвращение самоуверенного фантазера Гальяно, но и, что самое важное, попадание в ДНК Maison Margiela. Основатель марки всегда делал ставку на сложный интеллектуальный крой, сложносочиненные деформированные рубашки и брюки, за которые его и полюбили фанаты. Гальяно же никогда не был чужд эстетике destroy fashion, и в этом им, наконец, удалось найти точки соприкосновения с самим Маржелой.
Мастер авангарда, дизайнер представил коллекцию, в которой деконструировано буквально все: изрезанные на лоскуты юбки и жакеты, шляпы со сквозными прорезями, тренчи с вырезами по форме груди, вязаные ажурные платья-сетки и полупрозрачные пальто. Живые наброски, украшенные иллюстрациями женских лиц работы художника Бенджамина Шайна, выходили на подиум один за другим, напоминая то монахинь в разобранных рясах с вывернутыми наизнанку швами, то героинь авангардного фильма. Апологеем этого шествия стало платье с портретом Кейт Мосс, сделанным из тюля.
На «сладкое» кутюрье оставил образ «альтернативной» невесты в черном, раздувающемся при ходьбе платье, что само по себе было похоже то ли на разложенный парашют, то ли на трендовый объемный пуховик.
Джон Гальяно наконец-то поймал волну и стал воплощать в жизнь свои самые безумные фантазии, страстно экспериментируя с любимой деконструкцией и вновь заставив всех о себе заговорить.
