Если несколько лет назад ажурная вязка и кроше ассоциировались исключительно с бабушкиными сундуками и локальными craft-инициативами, то сегодня этот язык ремесла становится символом нового глобального стиля.
И речь идёт не только о российском дизайне — тенденция выходит на подиумы и улицы мировых столиц, от Нью-Йорка до Сеула, не обходя стороной и Российских модников.
В рамках проекта TRENDBOOKS.AI мы представили эту тему в TRENDBOOK | MID & MID-UP | РОССИЯ AW 25/26 & SS26, в разделе II. КУЛЬТУРНЫЙ ПУЛЬС: РОССИЯ КАК СМЫСЛ, как важный макротренд ближайших сезонов.
От поп-апа в Нью-Йорке до московских бутиков
На первом плане в мировой концепции — пример Magda Butrym, чьи поп-ап-инсталляции в Нью-Йорке превращают мотив «бабушкиных салфеток» в роскошную современность.
Белоснежные кроше-воротники и накидки становятся скульптурными акцентами на фоне чёрного бархата, грубой кожи и минималистичных силуэтов. Здесь кроше — это не ностальгия, а новая архитектура одежды: открытая, уязвимая, но уверенная.
Подобные приемы мы видим и в российском дизайне — где ажурная вязка становится частью капсул Slavic core и городской мистичности.
И совершенно точно российская мода может стать законодателем в этой части искусства дизайна, с учетом гигансткого платста культурных исторических традиций - хранящихся в многочисленных архивах и ждущих своего часа.
Еще на заре данной тенденции - его почувствовали и реализовали некоторые представители российской моды, например в проекте “Крестецкая строчка”.
Кроше как новый код: не цитата, а конструкция
Кроше, ажурные вставки и мотивы «бабушкиных салфеток» сегодня становятся архитектурными элементами вещей. Они не просто украшают — они формируют силуэт и дают одежде новую лексику.
Мы видим это в актуальных коллекциях и инсталляциях. Платья с широкими ажурными воротниками и рукавами из плотного кроше, которые формируют визуальную броню на теле.
Кейпы и накидки, в которых кроше работает как скелет, удерживающий мягкие ткани и создающий сложную пластику движений.
Аксессуары и обувь, где ажур используется для ритма и баланса между брутальностью и хрупкостью.
Примером становятся инсталляции и коллекции, где белоснежные вязанные элементы контрастируют с чёрным бархатом, кожей и минималистичной конструкцией платья. Кроше здесь — это не милый акцент, а система координат.
Почему это макротренд?
Глобальность явления: кроше и ажур сегодня — часть международных показов, коллабораций и кампаний. Этот код читается в Нью-Йорке, Париже и Москве.
Локальный нарратив: в России Slavic core освобождается от музейной пыли и становится частью стрит-стиля, причём без нафталина и этнографического китча.
Новая этика потребления: ручной труд, малотиражное производство, акцент на уникальности — ответ на усталость от fast fashion и обезличенности масс-маркета.
Как это применяется в коллекциях
Сегодня кроше используется не для декоративной функции, а для создания смысловых акцентов.
Создание лимитированных капсул с ремесленным ДНК — изделия, где каждый элемент несет нарратив. Интеграция ажурных деталей в базовые коллекции — как текстурный и смысловой акцент.
Storytelling на основе ручного труда, локального производства и культурных архетипов: «одежда как память», «форма как ритуал».
Воротники, накидки и пояса из кроше поверх строгих жакетов и кейпов. Сумки и обувь с ремесленными вставками, подчеркивающими хрупкость и сложность работы. Платья, комбинирующие ажурные фрагменты с грубыми тканями такими как шерсть, кожа, деним.
Апсайкл-проекты, где винтажные скатерти и салфетки становятся частью новых силуэтов.
Возвращение ремесла — это не попытка романтизировать прошлое. Это способ переосмыслить идентичность в мире, где ценность — в уникальности и истории каждой вещи.
Кроше и ажурная вязка становятся архитектурой эмоций, честным кодом времени, в котором мода снова учится говорить от первого лица.
